пятница, 20 декабря 2019
Кто играл на моём рояле?
Я играла на Его роялике. На рояле Станислава Нейгауза в Переделкино. Херово играла.
Играла Лили Буланже прелюдию Des-dur и "D'un vieux jardin", свои маленькие вариации докуда дописаны (а хорошо они там звучат!) и ноктюрн Шопена op. 55 № 2 Es-dur. Запуталась в ноктюрне.
А роялик-то какой хороший! Мягкий-мягкий (ну да, полирован руками...). Гулкий. Едва заметно начинающий расстраиваться. Правая педалька имеет вмятинку, как будто её нажимали копытцем. Только я за недолгое данное мне время не успела нащупать там полупедаль - и уж или бралась педаль на всю его гулкость, или не бралась вообще.
Стул там удобный - прямо как под мой рост делали. Да, мне и чаю там налили, но уж, надеюсь, в какую-то современную чашку.
И вот в сам момент, к сожалению, не думаешь, чей роялик, кто ты и кто тот, чей он, а просто видишь клавиатуру - играешь на ней. Всё прозаично и никакой священный трепет не пробирает, как бы ни хотелось.
Но я хочу ещё много раз иметь случай поиграть на том роялике, к нему привыкнуть и наконец сыграть уже что-нибудь нормально! И губозакаточную машинку.
Я играла на Его роялике. На рояле Станислава Нейгауза в Переделкино. Херово играла.
Играла Лили Буланже прелюдию Des-dur и "D'un vieux jardin", свои маленькие вариации докуда дописаны (а хорошо они там звучат!) и ноктюрн Шопена op. 55 № 2 Es-dur. Запуталась в ноктюрне.
А роялик-то какой хороший! Мягкий-мягкий (ну да, полирован руками...). Гулкий. Едва заметно начинающий расстраиваться. Правая педалька имеет вмятинку, как будто её нажимали копытцем. Только я за недолгое данное мне время не успела нащупать там полупедаль - и уж или бралась педаль на всю его гулкость, или не бралась вообще.
Стул там удобный - прямо как под мой рост делали. Да, мне и чаю там налили, но уж, надеюсь, в какую-то современную чашку.
И вот в сам момент, к сожалению, не думаешь, чей роялик, кто ты и кто тот, чей он, а просто видишь клавиатуру - играешь на ней. Всё прозаично и никакой священный трепет не пробирает, как бы ни хотелось.
Но я хочу ещё много раз иметь случай поиграть на том роялике, к нему привыкнуть и наконец сыграть уже что-нибудь нормально! И губозакаточную машинку.
Я играла на Его роялике. На рояле Станислава Нейгауза в Переделкино. Херово играла.
Играла Лили Буланже прелюдию Des-dur и "D'un vieux jardin", свои маленькие вариации докуда дописаны (а хорошо они там звучат!) и ноктюрн Шопена op. 55 № 2 Es-dur. Запуталась в ноктюрне.
А роялик-то какой хороший! Мягкий-мягкий (ну да, полирован руками...). Гулкий. Едва заметно начинающий расстраиваться. Правая педалька имеет вмятинку, как будто её нажимали копытцем. Только я за недолгое данное мне время не успела нащупать там полупедаль - и уж или бралась педаль на всю его гулкость, или не бралась вообще.
Стул там удобный - прямо как под мой рост делали. Да, мне и чаю там налили, но уж, надеюсь, в какую-то современную чашку.
Играла Лили Буланже прелюдию Des-dur и "D'un vieux jardin", свои маленькие вариации докуда дописаны (а хорошо они там звучат!) и ноктюрн Шопена op. 55 № 2 Es-dur. Запуталась в ноктюрне.
А роялик-то какой хороший! Мягкий-мягкий (ну да, полирован руками...). Гулкий. Едва заметно начинающий расстраиваться. Правая педалька имеет вмятинку, как будто её нажимали копытцем. Только я за недолгое данное мне время не успела нащупать там полупедаль - и уж или бралась педаль на всю его гулкость, или не бралась вообще.
Стул там удобный - прямо как под мой рост делали. Да, мне и чаю там налили, но уж, надеюсь, в какую-то современную чашку.
И вот в сам момент, к сожалению, не думаешь, чей роялик, кто ты и кто тот, чей он, а просто видишь клавиатуру - играешь на ней. Всё прозаично и никакой священный трепет не пробирает, как бы ни хотелось.
Но я хочу ещё много раз иметь случай поиграть на том роялике, к нему привыкнуть и наконец сыграть уже что-нибудь нормально!
четверг, 28 ноября 2019
Я тут внезапно открыла для себя Софроницкого. Как о пианисте я о нём как-нибудь в другой раз, потому что просто не могу не показать это:
Пианист Владимир Владимирович Софроницкий - пародия - "Заседание профессоров МГК" (50е годы)
Я пищала и стреляла фонтанами слёз.
Пианист Владимир Владимирович Софроницкий - пародия - "Заседание профессоров МГК" (50е годы)
Я пищала и стреляла фонтанами слёз.
Я тут внезапно открыла для себя Софроницкого. Как о пианисте я о нём как-нибудь в другой раз, потому что просто не могу не показать это:
Пианист Владимир Владимирович Софроницкий - пародия - "Заседание профессоров МГК" (50е годы)
Я пищала и стреляла фонтанами слёз.
четверг, 07 ноября 2019
Волшебная трава меня не отпускает.
Меня тут что-то сдуло и унесло вторым концертом Рахманинова. Вот уж не подумала бы. Мне нравится этот концерт, но он так прямо физически раньше на меня не действовал. (Физически на меня Шопен (весь) действовал в 13-15 лет - вот это наверно была первая волшебная трава, которая не отпускала долго.)
И к оркестровке Рахманинова у меня есть некоторые смутно формулируемые претензии (хотя я пока не могу сказать, как написать лучше) - местами кажется, что ему дали кларнетиста, альтиста и виолончелиста, а не целый оркестр: он берёт большую секцию инструментов и занимает её унисоном (альты в унисон со всеми скрипками или вообще без оных) при небольшой поддержке остальных, и получается глухо - нет звучащего пространства, из которого эта секция бы выделялась. Хотя видно, что Рахманинову интересны тембры малозаметных обычно в массе инструментов: узких сочетаний духовых (только кларнеты+фаготы, только гобои+валторны), низкой половины струнных, и в этом он прав. Но использовать их в таком балансе, как Моцарт (у которого в Реквиеме только низкие деревянные духовые - бассетгорны+фаготы - и кларино для акцентов, а кларнетов, гобоев и флейт нет вообще), у него, по-моему, не получается.
Но дело не в Рахманинове и не в инструментовке концерта, а в Станиславе Нейгаузе, который исторгает из меня такие эмоции, которые раньше этим концертом не исторгались. Как такое возможно?..
Он начинает концерт такими мягкими и глубокими аккордами, что, кажется, рождён для них, а между прочим, ему не хватает рук - он берёт одновременно только самый первый аккорд, а на последующие рука не растягивается, и он их раскладывает. (Чем убедил и меня не пытаться брать растяжкой не берущиеся чисто аккорды в последней вариации "Темы с вариациями" Лили Буланже и лучше арпеджировать, но чисто и мягко.)
Он способен продраться своим роялем сквозь нарастающее тутти оркестра, не потеряв в общем звучании ни одного своего аккорда (в первой части перед репризой), его маршевое противосложение в репризе слышно от начала до самого конца непрерывной линией.
Та загадочная и непонятная "восточная" тема с трелями на застывшем басу в третьей части только у него стала мне понятна (как и кода четвёртой баллады Шопена несколько лет назад).
А сегодня я послушала его Шуберта. Он записал его мало: один экспромт и одну сонату - но как раз мою любимую! О боги. Я вспомнила, за что я люблю Шуберта. Шуберт не весь состоит из того, за что я его люблю, но я уже и забыла, что это я люблю настолько сильно.
Шуберт Станислава Нейгауза:
В общем, я не могу - я его люблю.
Меня тут что-то сдуло и унесло вторым концертом Рахманинова. Вот уж не подумала бы. Мне нравится этот концерт, но он так прямо физически раньше на меня не действовал. (Физически на меня Шопен (весь) действовал в 13-15 лет - вот это наверно была первая волшебная трава, которая не отпускала долго.)
И к оркестровке Рахманинова у меня есть некоторые смутно формулируемые претензии (хотя я пока не могу сказать, как написать лучше) - местами кажется, что ему дали кларнетиста, альтиста и виолончелиста, а не целый оркестр: он берёт большую секцию инструментов и занимает её унисоном (альты в унисон со всеми скрипками или вообще без оных) при небольшой поддержке остальных, и получается глухо - нет звучащего пространства, из которого эта секция бы выделялась. Хотя видно, что Рахманинову интересны тембры малозаметных обычно в массе инструментов: узких сочетаний духовых (только кларнеты+фаготы, только гобои+валторны), низкой половины струнных, и в этом он прав. Но использовать их в таком балансе, как Моцарт (у которого в Реквиеме только низкие деревянные духовые - бассетгорны+фаготы - и кларино для акцентов, а кларнетов, гобоев и флейт нет вообще), у него, по-моему, не получается.
Но дело не в Рахманинове и не в инструментовке концерта, а в Станиславе Нейгаузе, который исторгает из меня такие эмоции, которые раньше этим концертом не исторгались. Как такое возможно?..
Он начинает концерт такими мягкими и глубокими аккордами, что, кажется, рождён для них, а между прочим, ему не хватает рук - он берёт одновременно только самый первый аккорд, а на последующие рука не растягивается, и он их раскладывает. (Чем убедил и меня не пытаться брать растяжкой не берущиеся чисто аккорды в последней вариации "Темы с вариациями" Лили Буланже и лучше арпеджировать, но чисто и мягко.)
Он способен продраться своим роялем сквозь нарастающее тутти оркестра, не потеряв в общем звучании ни одного своего аккорда (в первой части перед репризой), его маршевое противосложение в репризе слышно от начала до самого конца непрерывной линией.
Та загадочная и непонятная "восточная" тема с трелями на застывшем басу в третьей части только у него стала мне понятна (как и кода четвёртой баллады Шопена несколько лет назад).
А сегодня я послушала его Шуберта. Он записал его мало: один экспромт и одну сонату - но как раз мою любимую! О боги. Я вспомнила, за что я люблю Шуберта. Шуберт не весь состоит из того, за что я его люблю, но я уже и забыла, что это я люблю настолько сильно.
Шуберт Станислава Нейгауза:
В общем, я не могу - я его люблю.
Волшебная трава меня не отпускает.
Меня тут что-то сдуло и унесло вторым концертом Рахманинова. Вот уж не подумала бы. Мне нравится этот концерт, но он так прямо физически раньше на меня не действовал. (Физически на меня Шопен (весь) действовал в 13-15 лет - вот это наверно была первая волшебная трава, которая не отпускала долго.)
И к оркестровке Рахманинова у меня есть некоторые смутно формулируемые претензии
Но дело не в Рахманинове и не в инструментовке концерта, а в Станиславе Нейгаузе, который исторгает из меня такие эмоции, которые раньше этим концертом не исторгались. Как такое возможно?..
Он начинает концерт такими мягкими и глубокими аккордами, что, кажется, рождён для них, а между прочим, ему не хватает рук - он берёт одновременно только самый первый аккорд, а на последующие рука не растягивается, и он их раскладывает. (Чем убедил и меня не пытаться брать растяжкой не берущиеся чисто аккорды в последней вариации "Темы с вариациями" Лили Буланже и лучше арпеджировать, но чисто и мягко.)
Он способен продраться своим роялем сквозь нарастающее тутти оркестра, не потеряв в общем звучании ни одного своего аккорда (в первой части перед репризой), его маршевое противосложение в репризе слышно от начала до самого конца непрерывной линией.
Та загадочная и непонятная "восточная" тема с трелями на застывшем басу в третьей части только у него стала мне понятна (как и кода четвёртой баллады Шопена несколько лет назад).
А сегодня я послушала его Шуберта. Он записал его мало: один экспромт и одну сонату - но как раз мою любимую! О боги. Я вспомнила, за что я люблю Шуберта. Шуберт не весь состоит из того, за что я его люблю, но я уже и забыла, что это я люблю настолько сильно.
Шуберт Станислава Нейгауза:
В общем, я не могу - я его люблю.
Меня тут что-то сдуло и унесло вторым концертом Рахманинова. Вот уж не подумала бы. Мне нравится этот концерт, но он так прямо физически раньше на меня не действовал. (Физически на меня Шопен (весь) действовал в 13-15 лет - вот это наверно была первая волшебная трава, которая не отпускала долго.)
И к оркестровке Рахманинова у меня есть некоторые смутно формулируемые претензии
Но дело не в Рахманинове и не в инструментовке концерта, а в Станиславе Нейгаузе, который исторгает из меня такие эмоции, которые раньше этим концертом не исторгались. Как такое возможно?..
Он начинает концерт такими мягкими и глубокими аккордами, что, кажется, рождён для них, а между прочим, ему не хватает рук - он берёт одновременно только самый первый аккорд, а на последующие рука не растягивается, и он их раскладывает. (Чем убедил и меня не пытаться брать растяжкой не берущиеся чисто аккорды в последней вариации "Темы с вариациями" Лили Буланже и лучше арпеджировать, но чисто и мягко.)
Он способен продраться своим роялем сквозь нарастающее тутти оркестра, не потеряв в общем звучании ни одного своего аккорда (в первой части перед репризой), его маршевое противосложение в репризе слышно от начала до самого конца непрерывной линией.
Та загадочная и непонятная "восточная" тема с трелями на застывшем басу в третьей части только у него стала мне понятна (как и кода четвёртой баллады Шопена несколько лет назад).
А сегодня я послушала его Шуберта. Он записал его мало: один экспромт и одну сонату - но как раз мою любимую! О боги. Я вспомнила, за что я люблю Шуберта. Шуберт не весь состоит из того, за что я его люблю, но я уже и забыла, что это я люблю настолько сильно.
Шуберт Станислава Нейгауза:
В общем, я не могу - я его люблю.
среда, 16 октября 2019
Может меня уже наконец отпустит?
Была сегодня на Новодевичьем, раздала всем сестрам по серьгам музыкантам по гвоздичке.
Одну - Чичерину, не терявшему пианистической формы несмотря на работу министром автору книжки о Моцарте, по которой я писала курсовую;
одну - Хворостовскому, раз у него сегодня день рожденья;
и две гвоздички и две свечечки своим любимым Нейгаузам - а то у других так уютно свечечки горят, пусть у них тоже погорят.
А завтра Шопену 170 лет со дня смерти. Но к нему уже так просто не пойдёшь, хотя хотелось бы.
Вот. Отпусти меня, волшебная трава, а то я уже этюд Скрябина op. 42 № 5 учить начала. И не из-за Скрябина (которому не принесла гвоздичек), а всё потому, что кто-то такие оптимальные дуги выписывает левой рукой, что я тоже хочу посмотреть, могу ли я, магнолия:
Была сегодня на Новодевичьем, раздала всем сестрам по серьгам музыкантам по гвоздичке.
Одну - Чичерину, не терявшему пианистической формы несмотря на работу министром автору книжки о Моцарте, по которой я писала курсовую;
одну - Хворостовскому, раз у него сегодня день рожденья;
и две гвоздички и две свечечки своим любимым Нейгаузам - а то у других так уютно свечечки горят, пусть у них тоже погорят.
А завтра Шопену 170 лет со дня смерти. Но к нему уже так просто не пойдёшь, хотя хотелось бы.
Вот. Отпусти меня, волшебная трава, а то я уже этюд Скрябина op. 42 № 5 учить начала. И не из-за Скрябина (которому не принесла гвоздичек), а всё потому, что кто-то такие оптимальные дуги выписывает левой рукой, что я тоже хочу посмотреть, могу ли я, магнолия:
Может меня уже наконец отпустит?
Была сегодня на Новодевичьем, раздала всемсестрам по серьгам музыкантам по гвоздичке.
Одну - Чичерину, не терявшему пианистической формы несмотря на работу министром автору книжки о Моцарте, по которой я писала курсовую;
одну - Хворостовскому, раз у него сегодня день рожденья;
и две гвоздички и две свечечки своим любимым Нейгаузам - а то у других так уютно свечечки горят, пусть у них тоже погорят.
А завтра Шопену 170 лет со дня смерти. Но к нему уже так просто не пойдёшь, хотя хотелось бы.
Вот. Отпусти меня, волшебная трава, а то я уже этюд Скрябина op. 42 № 5 учить начала. И не из-за Скрябина (которому не принесла гвоздичек), а всё потому, что кто-то такие оптимальные дуги выписывает левой рукой, что я тоже хочу посмотреть, могу ли я, магнолия:
Была сегодня на Новодевичьем, раздала всем
Одну - Чичерину, не терявшему пианистической формы несмотря на работу министром автору книжки о Моцарте, по которой я писала курсовую;
одну - Хворостовскому, раз у него сегодня день рожденья;
и две гвоздички и две свечечки своим любимым Нейгаузам - а то у других так уютно свечечки горят, пусть у них тоже погорят.
А завтра Шопену 170 лет со дня смерти. Но к нему уже так просто не пойдёшь, хотя хотелось бы.
Вот. Отпусти меня, волшебная трава, а то я уже этюд Скрябина op. 42 № 5 учить начала. И не из-за Скрябина (которому не принесла гвоздичек), а всё потому, что кто-то такие оптимальные дуги выписывает левой рукой, что я тоже хочу посмотреть, могу ли я, магнолия:
понедельник, 07 октября 2019
Немного сумбура и музыки. Я тут решила в Шимановского залезть посмотреть, какой он. Играю си-минорную прелюдию op. 1 № 1. Хочу этюды es и b из op. 4, ковыряю потихоньку.
А вот это - видимо, то самое откопанное много позже смерти Шимановского сокровище, о котором говорили на сайте института Шопена: ранняя прелюдия до-диез минор в исполнении Станислава Бунина (с самого начала ролика - весь его я ещё не смотрела и не знаю, о чём он).
Шоб я так писала! Ноты мне, ноты немедленно! (Не будет нот, начну на слух, я не смогу просто усидеть) Ранний Шимановский - это нечто удивительное - мне, пожалуй, нравится. Интонации хорошие - неповторимого стиля и выражают эмоции.
И вот примерно такого накала эмоции сейчас вызывают у меня ...родственники Шимановского: я внезапно помешалась на Нейгаузах и Бунине настолько, что даже писать об этом не могу. Могу только на Новодевичье кладбище к Нейгаузам ходить.
Краткая справка о том, кто на ком стоял. Было три брата-акробата Иванов, Петров и Зингельшухер: двоюродные друг другу композитор Кароль Шимановский и писатель Ярослав Ивашкевич (в героях романа которого "Хвала и слава" композиторе Эдгаре Шиллере и сестре его Эльжбете, певице, угадываются Кароль Шимановский и сестра его Станислава, певица) и их троюродный брат пианист Генрих Нейгауз, сын которого пианист Станислав Нейгауз имеет внебрачного сына, ныне, слава богу, живущего пианиста Станислава Бунина, который и исполнил впервые упомянутую прелюдию Шимановского.
Я сейчас хожу тупо влюблённая в Нейгаузов и Бунина (во всех троих сразу), даже поняла, в чём смысл исполнительского искусства как такового (раньше думала, что важно то, как написано, а не то, как играют), и меня всё это, как ни странно, не демотивирует, а мотивирует играть, и, что ещё более странно, у меня лучше получается. Но эмоции мне пока девать некуда, поскольку Шимановский ещё не поделился со мной секретом, как он это делал, и выразить в композиции я их не могу, - и взрывается моя голова.
А вот это - видимо, то самое откопанное много позже смерти Шимановского сокровище, о котором говорили на сайте института Шопена: ранняя прелюдия до-диез минор в исполнении Станислава Бунина (с самого начала ролика - весь его я ещё не смотрела и не знаю, о чём он).
Шоб я так писала! Ноты мне, ноты немедленно! (Не будет нот, начну на слух, я не смогу просто усидеть) Ранний Шимановский - это нечто удивительное - мне, пожалуй, нравится. Интонации хорошие - неповторимого стиля и выражают эмоции.
И вот примерно такого накала эмоции сейчас вызывают у меня ...родственники Шимановского: я внезапно помешалась на Нейгаузах и Бунине настолько, что даже писать об этом не могу. Могу только на Новодевичье кладбище к Нейгаузам ходить.
Краткая справка о том, кто на ком стоял. Было три брата-акробата Иванов, Петров и Зингельшухер: двоюродные друг другу композитор Кароль Шимановский и писатель Ярослав Ивашкевич (в героях романа которого "Хвала и слава" композиторе Эдгаре Шиллере и сестре его Эльжбете, певице, угадываются Кароль Шимановский и сестра его Станислава, певица) и их троюродный брат пианист Генрих Нейгауз, сын которого пианист Станислав Нейгауз имеет внебрачного сына, ныне, слава богу, живущего пианиста Станислава Бунина, который и исполнил впервые упомянутую прелюдию Шимановского.
Я сейчас хожу тупо влюблённая в Нейгаузов и Бунина (во всех троих сразу), даже поняла, в чём смысл исполнительского искусства как такового (раньше думала, что важно то, как написано, а не то, как играют), и меня всё это, как ни странно, не демотивирует, а мотивирует играть, и, что ещё более странно, у меня лучше получается. Но эмоции мне пока девать некуда, поскольку Шимановский ещё не поделился со мной секретом, как он это делал, и выразить в композиции я их не могу, - и взрывается моя голова.
Немного сумбура и музыки. Я тут решила в Шимановского залезть посмотреть, какой он. Играю си-минорную прелюдию op. 1 № 1. Хочу этюды es и b из op. 4, ковыряю потихоньку.
А вот это - видимо, то самое откопанное много позже смерти Шимановского сокровище, о котором говорили на сайте института Шопена: ранняя прелюдия до-диез минор в исполнении Станислава Бунина (с самого начала ролика - весь его я ещё не смотрела и не знаю, о чём он).
Шоб я так писала! Ноты мне, ноты немедленно! (Не будет нот, начну на слух, я не смогу просто усидеть) Ранний Шимановский - это нечто удивительное - мне, пожалуй, нравится. Интонации хорошие - неповторимого стиля и выражают эмоции.
И вот примерно такого накала эмоции сейчас вызывают у меня ...родственники Шимановского: я внезапно помешалась на Нейгаузах и Бунине настолько, что даже писать об этом не могу.Могу только на Новодевичье кладбище к Нейгаузам ходить.
Краткая справка о том, кто на ком стоял. Было три брата-акробата Иванов, Петров и Зингельшухер: двоюродные друг другу композитор Кароль Шимановский и писатель Ярослав Ивашкевич (в героях романа которого "Хвала и слава" композиторе Эдгаре Шиллере и сестре его Эльжбете, певице, угадываются Кароль Шимановский и сестра его Станислава, певица) и их троюродный брат пианист Генрих Нейгауз, сын которого пианист Станислав Нейгауз имеет внебрачного сына, ныне, слава богу, живущего пианиста Станислава Бунина, который и исполнил впервые упомянутую прелюдию Шимановского.
Я сейчас хожу тупо влюблённая в Нейгаузов и Бунина (во всех троих сразу), даже поняла, в чём смысл исполнительского искусства как такового (раньше думала, что важно то, как написано, а не то, как играют), и меня всё это, как ни странно, не демотивирует, а мотивирует играть, и, что ещё более странно, у меня лучше получается. Но эмоции мне пока девать некуда, поскольку Шимановский ещё не поделился со мной секретом, как он это делал, и выразить в композиции я их не могу, - и взрывается моя голова.
А вот это - видимо, то самое откопанное много позже смерти Шимановского сокровище, о котором говорили на сайте института Шопена: ранняя прелюдия до-диез минор в исполнении Станислава Бунина (с самого начала ролика - весь его я ещё не смотрела и не знаю, о чём он).
Шоб я так писала! Ноты мне, ноты немедленно! (
И вот примерно такого накала эмоции сейчас вызывают у меня ...родственники Шимановского: я внезапно помешалась на Нейгаузах и Бунине настолько, что даже писать об этом не могу.
Краткая справка о том, кто на ком стоял. Было три брата
Я сейчас хожу тупо влюблённая в Нейгаузов и Бунина (во всех троих сразу), даже поняла, в чём смысл исполнительского искусства как такового (раньше думала, что важно то, как написано, а не то, как играют), и меня всё это, как ни странно, не демотивирует, а мотивирует играть, и, что ещё более странно, у меня лучше получается. Но эмоции мне пока девать некуда, поскольку Шимановский ещё не поделился со мной секретом, как он это делал, и выразить в композиции я их не могу, - и взрывается моя голова.
вторник, 09 июля 2019
"Как-то на конференции один участник, занимающийся строительством самолетов, сказал мне, что спецификация требований для работы над последним реактивным самолетом представляла собой кипу бумаги высотой в шесть футов (примерно два метра — прим. перев.). У них была полная матрица отслеживания требований. Я летал именно на этой модели самолета и был счастлив узнать, что разработчики так тщательно поработали над своими требованиями к ПО. Управление отслеживаемостью для большого продукта с множеством взаимосвязанных подсистем — это большой объем работы. Мой новый знакомый знал, что оно очень важно, и Федеральное управление гражданской авиации было с ним согласно: отслеживаемость требований необходима для сертификации авиационного ПО."
- К. Вигерс, Дж. Битти, "Разработка требований к программному обеспечению."
- К. Вигерс, Дж. Битти, "Разработка требований к программному обеспечению."
"Как-то на конференции один участник, занимающийся строительством самолетов, сказал мне, что спецификация требований для работы над последним реактивным самолетом представляла собой кипу бумаги высотой в шесть футов (примерно два метра — прим. перев.). У них была полная матрица отслеживания требований. Я летал именно на этой модели самолета и был счастлив узнать, что разработчики так тщательно поработали над своими требованиями к ПО. Управление отслеживаемостью для большого продукта с множеством взаимосвязанных подсистем — это большой объем работы. Мой новый знакомый знал, что оно очень важно, и Федеральное управление гражданской авиации было с ним согласно: отслеживаемость требований необходима для сертификации авиационного ПО."
- К. Вигерс, Дж. Битти, "Разработка требований к программному обеспечению."
среда, 03 июля 2019
Не удержусь, это надо показывать:
Я знала это произведение раньше, но что-то сейчас отпала челюсть. Моя слабость к концертам для ф-но с оркестром известна, но это правда большая разница с версией для piano solo. Как известно, оригинальные ноты Шопена - это фортепианное переложение никогда не написанного allegro для фортепиано с оркестром. Я слышала его, великолепно исполненное Гарриком Олссоном, слышала не знаю чью версию в ужасной вагнерианской оркестровке (это не музыковедение, это просто ругательство; Балакиреву также привет). А Ингольф Вундер (он просто вундер-Ингольф!) сделал одну из тех вещей, ради которых одних уже стоит иметь мозги: нормальную изящную умеренную выверенную нетяжёлую оркестровку, от которой кажется, что тебя машина времени понесла.
И это получается ошеломительный фортепианный концерт. Кажется, Шопен пишет ещё чуть лучше, чем умел. Концерт содержит ещё одну из тех его гимнических тем, поднимающих мёртвого, - не уверена, что это побочная партия: он что-то такое творит с формой, что я не совсем поняла, у него главная-то вообще есть? Там есть ...ложная экспозиция, я б сказала, на полтона выше - привет финалу ми-минорного концерта с его ложной репризой на полтона ниже (и ещё раз Балакиреву, который отдал её оркестру и тем всё испортил).
Я б сказала, без третьего концерта Шопена (хоть он и полусуществует), история жанра была бы далеко не полна. Таки умел он для фортепиано с оркестром.
В общем, полезу я дальше в ноты, которые теперь стали гораздо увлекательней, и посмотрю, что там с формой, а вы слушайте.
Я знала это произведение раньше, но что-то сейчас отпала челюсть. Моя слабость к концертам для ф-но с оркестром известна, но это правда большая разница с версией для piano solo. Как известно, оригинальные ноты Шопена - это фортепианное переложение никогда не написанного allegro для фортепиано с оркестром. Я слышала его, великолепно исполненное Гарриком Олссоном, слышала не знаю чью версию в ужасной вагнерианской оркестровке (это не музыковедение, это просто ругательство; Балакиреву также привет). А Ингольф Вундер (он просто вундер-Ингольф!) сделал одну из тех вещей, ради которых одних уже стоит иметь мозги: нормальную изящную умеренную выверенную нетяжёлую оркестровку, от которой кажется, что тебя машина времени понесла.
И это получается ошеломительный фортепианный концерт. Кажется, Шопен пишет ещё чуть лучше, чем умел. Концерт содержит ещё одну из тех его гимнических тем, поднимающих мёртвого, - не уверена, что это побочная партия: он что-то такое творит с формой, что я не совсем поняла, у него главная-то вообще есть? Там есть ...ложная экспозиция, я б сказала, на полтона выше - привет финалу ми-минорного концерта с его ложной репризой на полтона ниже (и ещё раз Балакиреву, который отдал её оркестру и тем всё испортил).
Я б сказала, без третьего концерта Шопена (хоть он и полусуществует), история жанра была бы далеко не полна. Таки умел он для фортепиано с оркестром.
В общем, полезу я дальше в ноты, которые теперь стали гораздо увлекательней, и посмотрю, что там с формой, а вы слушайте.
понедельник, 10 июня 2019
суббота, 01 июня 2019
Дала сюда ссылку на свой жж - наиболее активна я там, но хочу присутствовать и здесь. Оба аккаунта анонимны, связей с неанонимными соцсетями не делаю, а анонимные посчитала возможным соединить.
воскресенье, 24 марта 2019
– Надо же осмотреть…
– Ничего вы не осмотрите!
– Вы, быть может, сломали… – уговаривал его Мак-Наббс.
– Да, – ответил Паганель, прочно становясь на свои длинные ноги, – но то, что я сломал, починит плотник.
– Что же вы сломали?
– Палубную подпорку, когда летел вниз.
– Ничего вы не осмотрите!
– Вы, быть может, сломали… – уговаривал его Мак-Наббс.
– Да, – ответил Паганель, прочно становясь на свои длинные ноги, – но то, что я сломал, починит плотник.
– Что же вы сломали?
– Палубную подпорку, когда летел вниз.
Сходила я к моему прекрасному травматологу-ортопеду на приём. И нет, завоевать его всё-таки не шмогла.
Он выглядел так сурово и таким уставшим, что я побоялась выходить за рамки медицинской причины своего прихода, а и за неё мне стало стыдно - что дёргаю глупостями неимоверно усталого человека.
Да, он, конечно, сказал, посмотрев на меня: "Вы когда-нибудь что-нибудь откроете." Но что это могло выражать - от восхищения до бережного обращения с городской сумасшедшей, чтобы она сильно не приставала, - останется тайной. Он сказал: "Такие люди, как вы, двигают науку, в то время как мы здесь закисаем." В последнем не уверена. Я переспросила: "Вы - что здесь делаете?" Но он уже не стал повторять. Ещё не хватало, чтобы он почувствовал себя УГ в сравнении со мной - которая сама-то то ещё УГ.
Осматривать меня он не стал. Он поверил, что я действительно уменьшила степень своего плоскостопия, и да, это произвело на него впечатление. Как и то, сколько я теперь по этой теме знаю. Мы обсудили, сколько и какого качества можно найти всего на youtube по-русски и по-английски. Он посоветовал ещё некоторые вещи. Потрогал мою ранее болевшую коленку, и всё.
Я пришла в горчичном платье, такая красавица, а он не захотел... "Вы когда-нибудь что-нибудь откроете." Пришла-то открыть я ваше сердце.
Не уверена, оказалось ли или нет бы навязчивостью, сделай я что-то ещё. Но уже не шмогла и больше приходить не шмогу, так как поводы определённо кончились. Он, я думаю, сможет найти как минимум мой телефон в базе клиники, и не останется без меня, если не захочет. Но перейти к личным отношениям означает окончить отношения врач-пациент - и врачу это сделать труднее вплоть до того, что он может посчитать себя не вправе. Хотя с другой стороны очевидно, что я во врачебной помощи практически уже и не нуждаюсь.
В общем, я хотела бы быть уверенной, что сделала со своей стороны всё, чтобы ему было легче, если он хочет тоже.
Однако осталась я, как ни странно, рада - видимо, просто тому, что ещё раз его увидела. Он по-прежнему мне нравится - во всём, что я успела увидеть. Я оставляю дело за ним. Я бы очень хотела, чтобы он сделал шаг ко мне - и раньше, чем я влюблюсь в кого-нибудь следующего. Но я уже на это не влияю.
воскресенье, 17 февраля 2019
А я Дробышевского сегодня живьём видела, даже вблизи. И вопрос задала. В аудитории до меня очередь не успела дойти, как нас оттуда попросили - следующее мероприятие. Поэтому я к нему пристала уже после, когда он всем книжку "Байки из грота" подписывал. Он такой смешной, улыбается и, кажется, даже рад был, что я его спрашиваю, хотя он устал.
Я спрашивала про Шанидар-4, которого погребли с цветками лекарственных растений. Я не помню, чтобы Дробышевский говорил это про него раньше, но сегодня сказал, что все эти травы - лекарства для почек, а у этого неандертальца было сломано ребро на спине - вероятно, травмировав почку. Я хотела понять, реально ли при травме почки нужно то же лекарственное лечение, что и при внутренних болезнях, или неандертальцы по наивности и по аналогии полагали, что растения здесь помогут. Видимо всё-таки по своей наивной логике. Как он сказал: "наверно видели кровь в моче," - и решили давать те же травы.
P.S. Дробышевский сбрил бороду.
Я спрашивала про Шанидар-4, которого погребли с цветками лекарственных растений. Я не помню, чтобы Дробышевский говорил это про него раньше, но сегодня сказал, что все эти травы - лекарства для почек, а у этого неандертальца было сломано ребро на спине - вероятно, травмировав почку. Я хотела понять, реально ли при травме почки нужно то же лекарственное лечение, что и при внутренних болезнях, или неандертальцы по наивности и по аналогии полагали, что растения здесь помогут. Видимо всё-таки по своей наивной логике. Как он сказал: "наверно видели кровь в моче," - и решили давать те же травы.
P.S. Дробышевский сбрил бороду.
вторник, 12 февраля 2019
Смотрю вот этот фильм BBC:
Понимаю, что не читала сагу, о которой говорится. Нашла, стала читать и ржать. Поржите со мной.
Понимаю, что не читала сагу, о которой говорится. Нашла, стала читать и ржать. Поржите со мной.
- Торбьёрг, дочь Олава, была красивой и сильной девушкой. Ее звали Торбьёрг Толстая.
- В то время был обычай, чтобы отхожие места находились снаружи и вдали от жилья. Так это было и в Лаугаре. Кьяртан велел занять все двери и не давал никому выходить, и заставил всех людей в течение трех дней отправлять свою нужду внутри дома. После этого Кьяртан поехал домой, в Хьярдархольт, а каждый из его спутников к себе домой. ...
Люди из Лаугара были очень недовольны и полагали, что Кьяртан нанес им большую обиду, чем если бы убил одного или двух людей. - — Правда ли, Торд, что Ауд, твоя жена, ходит в штанах, застегнутых сзади, и с обмотками, спускающимися до сапожек?
Он отвечал, что этого не заметил.
— Очевидно, это не имеет большого значения, — сказала Гудрун, — раз ты этого не заметил, но почему же ее называют Ауд Штаны?
(Тем самым Гудрун просит Торда развестись и жениться на ней. Ношение одежды не своего пола служило основанием для развода. Незадолго до того Торд сам советовал Гудрун сшить своему нелюбимому мужу рубашку со слишком большим вырезом, чтобы она могла развестись.)
- Тогда Храпп призвал к себе свою жену Вигдис и сказал:
— Никогда я раньше не болел, поэтому мне кажется, что эта болезнь положит конец нашей совместной жизни. И когда я умру, то такова моя воля, чтобы мне вырыли могилу в дверях дома и чтобы я был погребен стоя в дверях. Так я смогу лучше следить за моим хозяйством.
После этого Храпп умер. Было сделано все, как он сказал, так как жена не осмелилась сделать иначе. Но если с ним худо было иметь дело, когда он был жив, то еще хуже стало, когда он был мертв, потому что он часто вставал из могилы. Рассказывают, что он убил большинство своих домочадцев во время своих появлений. Он причинял много беспокойства и большинству из тех, кто жил по соседству, и Храппсстадир запустел. - ...люди явились к Хёскульду и пожаловались ему на те беспокойства, которые Храпп им причинял, и они попросили Хёскульда что-нибудь предпринять. Хёскульд сказал, что он уладит это. Он поехал вместе с несколькими людьми в Храппсстадир, велел выкопать Храппа и отнести его в такое место, где реже всего проходил скот на пастбище или люди. После этого Храпп почти перестал появляться.
- Олав велел работнику войти в хлев.
...Не успел Олав опомниться, как работник бросился обратно и очутился в его объятиях. Олав спросил, что его так испугало.
Тот ответил:
— Храпп стоит в дверях хлева и хочет схватить меня, но я сыт по горло схватками с ним.
...На следующее утро Олав отправился из дому туда, где Храпп был похоронен под грудой камней, и велел раскопать могилу. Храпп лежал там, еще не разложившийся. Олав нашел там также наконечник своего копья. Затем он приказал разжечь костер, и Храппа сожгли на костре, а его пепел бросили в море. С тех пор ни одному человеку Храпп не причинял вреда своим появлением.
- Тогда Храпп призвал к себе свою жену Вигдис и сказал:
- Прилив выбросил на берег тело Халльбьёрна Дырки в Точильном Камне вскоре после того, как его утопили. Его погребли под грудой камней на месте, которое называется Кнаррарнес (Корабельный Мыс). Он потом часто являлся.
- ...когда Торкель остался один, ему показалось, что он видит на прогалине корову, но когда он к ней подошел, то это был Дырка в Точильном Камне, а не корова. Они схватились со страшной силой. Халльбьёрн попытался освободиться, и не успел Торкель оглянуться, как тот выскользнул у него из рук и ушел в землю. После этого Торкель вернулся домой. Работник уже был дома, он нашел корову. С тех пор от Халльбьёрна не было никакого вреда.
- Ночью Ан стонал во сне, и его разбудили. Его спросили, что он видел во сне. Он отвечал:
— Ко мне явилась страшная женщина и сорвала меня с постели. В одной руке у нее был большой нож, а в другой корыто. Она приставила нож к моему животу, вспорола его, вынула внутренности и вместо них сунула туда хворост. После этого она вышла.
Кьяртан и другие много смеялись над этим сном и сказали, что теперь они будут называть его Ан Хворост в Животе. Они схватили его и сказали, что хотят пощупать, есть ли у него хворост в животе. - Ночью после того дня, когда произошел бой в Селингсдальстунге, случилось так, что Ан поднялся, в то время как все думали, что он умер. Люди, которые были около трупов, испугались, так как им казалось, что произошло великое чудо. Тут Ан сказал им:
— Прошу вас именем Бога, не бойтесь меня, потому что я жил и был в полном сознании до того мгновения, когда меня охватило забытье. Тут мне приснилась та самая женщина, что и прежде, и будто она вынула у меня из живота хворост и вложила туда внутренности, и при этой перемене я почувствовал себя хорошо.
После этого ему перевязали раны, и он излечился, и с тех пор его звали Ан Хворост в Животе.
- Ночью Ан стонал во сне, и его разбудили. Его спросили, что он видел во сне. Он отвечал:
четверг, 24 января 2019
Заглянула тут по ссылке пользователя 
asuri в некий журнал Knife и увидела там статью о 'безумных' композиторах. Дело не в 'безумии'; стало интересно, кто там упомянут, всех ли я знаю. Далеко не всех. Открыла для себя Станчинского. Довольно понравился, хоть и не безусловно: косит немного под Шопена, больше под Скрябина (которого я не люблю) - приличный человек, но, понятно, оригинален.
Естественно, полезла искать записи и ноты.
Так вот, оцените, видели ли вы такое:
Я сначала не поняла, почему размера два: девять шестнадцатых - вот они, а где пять восьмых? Вот они, и считается это так:
- квинтоль в правой на триоль в басу, плюс в правой каждые третьи ноты составляет свою линию. Или даже так:
Записей этого си-мажорного этюда на youtube я не нашла. Я пойму, если всем слабо. Мне слабо тоже, хоть я и поковыряю. Тут ещё аппликатуру подбирать под это расположение широкое. Неаккордовые звуки не понимаю пока, куда идут. Пыпэць.
Шопен не курит в сторонке, потому что он вообще не курит, и, к сожалению, ничего об этом не думает, потому что он этого не видел. А интересно, что бы сказал.
О Каравайчуке пока ничего не говорю (кроме того, что он очевидно играл наощупь, - профессионал), потому как мне ещё Станчинского переварить надо.
UPD: не слабо старому Валентину Матвееву-Вентцелю.
P.S. Я знаю ещё один случай невоспроизводимо сложного размера (только там не наложение, а составной размер) - это "Thig am bàta" Julie Fowlis. Я смогла его посчитать только с помощью Cool Edit Pro.
13/8+12/8+11/8+12/8:
3+3+3+2+2, 3+2+3+4 (Thig am bàta àill i ò Ro àilleagan àill i ò
;
3+3+2+3, 3+2+3+4 (Moch a-màireach haoi ò Ro àilleagan àill i ò.
asuri в некий журнал Knife и увидела там статью о 'безумных' композиторах. Дело не в 'безумии'; стало интересно, кто там упомянут, всех ли я знаю. Далеко не всех. Открыла для себя Станчинского. Довольно понравился, хоть и не безусловно: косит немного под Шопена, больше под Скрябина (которого я не люблю) - приличный человек, но, понятно, оригинален.Естественно, полезла искать записи и ноты.
Так вот, оцените, видели ли вы такое:
Я сначала не поняла, почему размера два: девять шестнадцатых - вот они, а где пять восьмых? Вот они, и считается это так:
- квинтоль в правой на триоль в басу, плюс в правой каждые третьи ноты составляет свою линию. Или даже так:
Записей этого си-мажорного этюда на youtube я не нашла. Я пойму, если всем слабо. Мне слабо тоже, хоть я и поковыряю. Тут ещё аппликатуру подбирать под это расположение широкое. Неаккордовые звуки не понимаю пока, куда идут. Пыпэць.
Шопен не курит в сторонке, потому что он вообще не курит, и, к сожалению, ничего об этом не думает, потому что он этого не видел. А интересно, что бы сказал.
О Каравайчуке пока ничего не говорю (кроме того, что он очевидно играл наощупь, - профессионал), потому как мне ещё Станчинского переварить надо.
UPD: не слабо старому Валентину Матвееву-Вентцелю.
P.S. Я знаю ещё один случай невоспроизводимо сложного размера (только там не наложение, а составной размер) - это "Thig am bàta" Julie Fowlis. Я смогла его посчитать только с помощью Cool Edit Pro.
13/8+12/8+11/8+12/8:
3+3+3+2+2, 3+2+3+4 (Thig am bàta àill i ò Ro àilleagan àill i ò
;3+3+2+3, 3+2+3+4 (Moch a-màireach haoi ò Ro àilleagan àill i ò
.
пятница, 04 января 2019
У меня практически получилось. Сейчас пока требуется некоторое усилие, но я всё время удерживаю такое положение. После Вены нужно будет идти к нему, если таки проворачивать операцию завоевания. Я боюсь.
